Виктор Юдин: «Общаясь с животными, люди меняются»
В дальневосточном селе Грайворон в тайге в огромных загонах живут амурские тигры – здесь находится реабилитационный центр для диких животных – зоологический центр Биолого-почвенного института ДВО РАН.
Об амурском тигре и о работе зоологического центра рассказывает его директор Виктор Юдин.
Об исследователеВиктор Георгиевич Юдин – кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Биолого-почвенного института ДВО РАН. Работает в институте с 1974 года. Тема научных исследований – биология хищных млекопитающих Дальнего Востока России. Опубликовано более 120 научных работ, в том числе 9 монографий, из которых три «Енотовидная собака Приморья и Приамурья», «Лисица Дальнего Востока СССР», «Волк Дальнего Востока России» – авторские. В соавторстве с Е.В. Юдиной опубликована монография «Тигр Дальнего Востока России».
В дополнение к полевым исследованиям наиболее ценные сведения по биологии хищных млекопитающих получены при содержании их в неволе в обширных вольерах. Главное внимание в исследованиях Виктора Георгиевича уделяется редким видам и разработке методов подготовки к выпуску в природу животных, родившихся в неволе.
– Вы с детства хотели изучать животных?
– После окончания школы в 1957 г. я работал разнорабочим, чтобы помочь маме содержать семью – кроме меня было ещё два брата и две сестры. Отец погиб. В ноябре 1959 г. я был призван на службу в армию. Отслужил три года в авиации механиком по приборному и кислородному оборудованию самолётов. За отличное исполнение обязанностей был занесён в книгу почёта части и в качестве поощрения мне разрешили поступить в институт, досрочно, до демобилизации. Ещё в армии я ходил на подготовительные курсы.
– Где вы учились?
– В 1962 г. я был зачислен студентом в Иркутский сельскохозяйственный институт на факультет «Охотоведение». Так сбылась моя мечта. Охотой я увлекался с детства, но не помню ни одного случая, чтобы мы (я и мой друг Гоша Моисеев) пакостили или наносили вред природе. Это качество отличало нас от других любителей рыбалки и охоты. Сразу же по зачислению в студенты нас отправили на производственную практику. Я попал ещё с тремя студентами на север Иркутской области. К сожалению, они оказались не фанатиками, а фантазёрами, и наша кампания вскорости распалась.
Я один с собакой провёл в тайге полтора месяца. До ближайшей таёжной деревушки было 55 км. Это расстояние по тропам едва можно было преодолеть за день.
Вот здесь в полной мере пригодились мои прежние навыки и в охоте, и в выживании. Жизнь меня никогда не баловала. Да я и не искал ничего другого. Я был счастлив, что попал на учёбу. В последующие годы учёбы мне удалось побывать на практике в Казахстане, в Читинской области, в Приморье, приобретая необходимые знания.
– Пригодились ли вам в вашей дальнейшей работе знания, полученные в институте, или большую роль всё-таки сыграла практика?
– Учёба в институте поставила мои мозги на место. Весь наш курс 75 человек состоял из таких, как я, и нас звали «солдатским» курсом.
В те годы преподавали как-то особенно интересно. Трудно отдать предпочтение кому-то из преподавателей. Большинство из них были фронтовиками, и мы их уважали как отцов. Но очень хочется упомянуть одного из самых любимых наставников, руководителя моей дипломной работы – Нарцисса Исаевича Литвинова. Исключительно вежливый, разносторонне образованный интеллигент. Мы с ним держим связь по настоящее время. Полученные в институте знания и особенно контакты с Нарциссом Исаевичем определили дальнейший мой (и не только) жизненный путь – в институте я встретил самого дорогого мне человека – мою жену Елену. Так мы вместе и идём по жизни. Она по специальности зоотехник-зверовод. Наш тандем оказался жизнестойким – 2 декабря 2010 г. мы отметили 40-летие нашей свадьбы. По распределению мы выбрали Амурскую область и работали в Управлении охотничье-промыслового хозяйства 5 лет. Здесь под влиянием к.б.н. В.А. Дымина стали определяться научные интересы. Меня всегда интересовали хищные млекопитающие, и первый выбор пал на енотовидную собаку. Стал собирать материал. Затем меня пригласили на работу в Институт охотничьего хозяйства в Хабаровск. Здесь главной темой исследований была экономика охотничьего хозяйства, а хобби – биология хищных.
Работать приходилось без выходных и праздников. По этой причине не всегда всё гладко было в семье. Но благодаря выдержке моей Елены всё уладилось.
В 1974 г. меня пригласили на работу в биолого-почвенный институт ДВО РАН. Это было вершиной моего желания. Наконец-то появилась возможность отдаться любимому делу в полную силу. В 1975 г. защитил кандидатскую диссертацию «Биология енотовидной собаки Приморья и Приамурья», а дальше начались масштабные работы по другим видам хищных млекопитающих. Тема оказалась очень сложной – хищники «вершат» дела в экосистемах. Поэтому необходимо было изучать весь комплекс биоценотических отношений плюс внутривидовую структуру хищников огромного региона – всего Дальнего Востока. Опять начались мои вояжи от юга Приморья до Чукотки, Камчатки, Сахалина, Хабаровского края, Амурской области. Фактически я очень редко бывал в институте, а тем более дома. Жили мы скудновато. Оклад м.н.с. был мал для четверых человек (семья пополнилась двумя дочерями), а в старшие сотрудники меня почему-то не переводили 12 лет, хотя я имел уже три монографии и более 50 научных публикаций. Несмотря на трудности мы работали с азартом и без нытья. Спасибо моей Елене. Такое выдержать не каждая смогла бы.
– Какие изменения произошли с тиграми на Дальнем Востоке за последние десятилетия?
– С поступлением на работу в Биолого-почвенный институт в моё поле зрения попал и тигр. В середине 70-х гг. шло интенсивное расселение тигра, и он буквально занял всю пригодную для обитания площадь. Постепенно нарастала и численность, самая высокая была в начале 90-х гг. Причинами тому, на мой взгляд, были организованное охотничье хозяйство (госпромхозы и коопзверопромхозы), осуществлявшее плановое освоение охотничьих ресурсов и их охрану. Перестройка и раздача охотугодий мелким охотпользователям ликвидировали устоявшуюся систему крупных охотхозяйств, а на территории мелких стали хозяйствовать хищнически. Поэтому к началу нового тысячелетия резко пошла на убыль численность копытных животных, основных объектов питания тигра. Соответственно стали меняться и поведение тигров, и их численность – в поисках пищи тигры проявляли большую активность, выходили к населённым пунктам, нападая на домашних животных. Это стало поводом для высказываний о возросшей численности тигров и даже об открытии охоты на тигров. Отнюдь. Количество тигров начало медленно снижаться. Уже в 1996 г. при учёте численности тигра на всём ареале были отмечены участки, спорадически посещаемые тиграми, а аналогичные работы в 2005 г. подтвердили общее снижение численности. Но на эти данные не обратили внимания, потому что трагедии ещё нет. В дело «сохранения» тигра вмешались международные фонды, которым нельзя было показывать снижение, поскольку расходуются огромные суммы. Только в 2009 г., когда очередной мониторинг вновь показал развивающиеся негативные процессы, «осторожно», с оговорками, данные были официально приняты. Высказывания на саммите по тигру в Санкт-Петербурге об увеличении количества тигров в России и удвоении их числа к 2020 г. – не более чем утопия. Хотя по сравнению с 70-ми гг. количество тигров сейчас не меньше, но общая экологическая обстановка не позволит наращивать и тем более стабилизировать популяцию. Необходимо кардинально менять систему природопользования в целом. Я радужных перспектив не вижу.
Популяция амурского тигра потеряла интенсивность прироста. Почему? Очень сильно и в негативную сторону изменились условия обитания. Защитные и кормовые условия снизились, а это в первую очередь отражается на жизнеспособности тигрят. Кроме того, в результате лесопользования появилось множество дорог, появилось много автомобилей высокой проходимости, на руках у людей множество хорошего нарезного оружия, а контроль за использованием ресурсов животных очень плох. Тигры в поисках пищи вынуждены увеличивать время активности, при передвижении пользоваться дорогами и, как следствие, встречаться с людьми. Амурский тигр первым на людей не нападает. Стреляя в тигра, браконьеры часто ранят его и уже после этого подвергаются нападениям. Браконьерство и дефицит кормовых ресурсов – главные причины сокращения популяции.
– Существует ли, с вашей точки зрения, в настоящее время разделение ареала тигра на две генетически отличные популяции, которые никогда не встречаются?
– Наши исследования предполагают существование не менее двух популяций амурского тигра, что позволило восстановить его ареал и численность после минимума 30-50-х гг. за относительно короткий период. Но такого, чтобы популяции были полностью генетически изолированы, нет. Вряд ли это возможно, даже если предположить о существовании популяции на территории Китая. Там нет того количества тигров, которое обеспечивало бы существование популяции, а имеющиеся там тигры заходят с территории России.
– Какие исследования тигров вы проводите? Расскажите, пожалуйста, о них подробнее.
– Изучая биологию хищных млекопитающих в природе, я постоянно сталкивался со многими не поддающимися расшифровке фактами. Одним из таких «орешков» было питание и роль в биоценозах. Существующие методы длительных троплений и сбор случайной информации по крупным охраняемым хищникам не дают полноценной картины и очень трудоёмки. Остаются вне поля зрения межвидовые отношения, дающие основания для субъективных суждений. То есть методы исследований оказались неполными. Это касается всех хищных млекопитающих. Завершая «пирамиду жизни», хищники первыми реагируют на изменения в экосистемах. По сути, они указывают на положительные или отрицательные перемены, происходящие в системах межвидовых отношений, отражающихся в поведении хищников. Как правило, изменения в их поведении трактуются однозначно – «нашествие», а появляющихся около населённых пунктов зверей тут же называли «конфликтными», то есть приговаривали к расстрелу. До появления международных фондов погибшие тигры поступали к нам на научное обследование с непременным экспертным заключением. Получаемая информация была единственным материальным источником диагностики происходящих в популяции процессов. Однако данная работа была грубо прервана – туши, шкуры, скелеты стали сжигаться под давлением фондов без какого-либо профессионального обследования.
Работа с тушами погибших тигров не была единственным направлением. Мы изучали поведение, размножение, следы тигров, взаимоотношения в семейной группе и др. аспекты биологии амурского тигра, но уже в условиях обширного вольера. Нам удалось получить пару осиротевших тигрят (самца и самку), ставших для нас подопытными. Содержание в вольере пролило свет на многие неверно описываемые в специальной литературе стороны биологии тигра. Таким образом полевые исследования слились с экспериментальными. Работы прибавилось.
– Что нового вы узнали об экологии, морфологии тигра, о его поведении за время своих исследований?
– Об экологии амурского тигра и других аспектах биологии написано очень много. Особенно обильными публикации стали в конце XIX столетия. Но! Все эти разрозненные сообщения не давали общей картины, а зачастую были просто противоречивыми. Особенно остро обсуждались питание и роль в биоценозах. Поэтому наше главное внимание привлекали именно эти вопросы. Главными объектами питания тигров являются копытные животные. Но и человек любит полакомиться деликатесным мясцом. Поэтому тигр «мешает» человеку – так твердят все охотопользователи. Однако кроме тигра есть ещё и волк, который тоже питается копытными животными. Хищничество волка опаснее, чем тигра, а тигр заставил волка покинуть наиболее продуктивные угодья. Сколько живёт человек, столько и борется с волком – и всё безуспешно, а тигр сумел изгнать конкурента. Радоваться надо бы. Ан нет. Теперь тигр мешает. Чтобы подкрепить такое мнение, тигру приписываются неимоверно огромные объёмы употребляемой пищи и, соответственно, количество добываемых животных. Так вот, чтобы показать действительную картину, пришлось заняться специальным отстрелом копытных, снятием необходимых промеров на месте отстрела (пришлось носить с собой весы), разрабатывать специальные коэффициенты, а затем по специальной формуле на основании останков жертв тигров определять количество съеденной тигром пищи за определённый период. Наши расчёты подкреплялись экспериментальными работами. Оказалось, что количество пищи, потребное для нормальной жизнедеятельности, ниже почти в два раза, чем было опубликовано ранее. Это была, пожалуй, самая трудная часть работы.
Очень много времени мы уделили изучению следов тигров как основного индикатора индивидуальной принадлежности следа во время учётных работ. В итоге мы пришли к выводу, что применяемые методы учёта позволяют относительно вольно (экспертно) судить как о количестве тигров, так и о структуре популяции, и предложили свои расчёты. Однако пока их не применяют на практике. Весьма интересные сведения получены по поведению и особенно по размножению тигра, отношениям в семейной группе, росту и развитию тигрят, приросту популяции за один репродуктивный цикл и т.п., что полностью перевернуло имеющиеся представления.
– Как был организован ваш реабилитационный центр, как в нём оказались первые животные?
– Мы начали работать с живыми хищниками в 1978 г. Первые опыты проводились с енотовидными собаками. Затем и другие виды, всего 15. Тигры появились в январе 1992 г. и находятся у нас до настоящего времени. Эти самец и самка – сироты. Их отловили в населённых пунктах и передали нам. Здесь они выросли, дали 19 тигрят и позволили нам узнать много нового о биологии тигра. Полученные материалы опубликованы в четырёх монографиях и множестве научных статей. Строилось всё на энтузиазме, но до перестройки шла помощь от института. После развала СССР мы оказались лишёнными всяческой официальной поддержки. Получаем только зарплату. Звери полностью находятся на нашем обеспечении. Самое главное, конечно, прокормить крупных хищников – тигров и рысей, другие виды (дальневосточный кот, лисица, гималайские медведи) не требуют такого количества мяса. Помогают все кто может, побираемся везде, где можем, но к фондам не обращаемся. Их вопросы сохранения редких видов, а тем более изучения биологии, не интересуют.
Так что наш центр существует вопреки, а не благодаря. Обслуживаем мы наших зверей вдвоём – моя Елена и я. Бывшие у нас два лаборанта попали под сокращение, а нам сократили рабочее время – я переведён на 0,9 ставки, Елена – на 0,5. Но ничего. Мы выжили и радуем многих и многих посетителей нашего центра. В субботу и воскресенье мы принимаем посетителей (можно сказать, отдыхаем). За год проходит более 4 тысяч человек. Общаясь с животными, наблюдая их воочию, получив профессиональные ответы на возникающие вопросы, люди становятся совершенно иными. Приезжают учёные, иностранные и наши, российские… Приезжают из разных стран, чтобы увидеть амурского тигра в естественной обстановке. Вольер для тигров устроен в лесу, а площадь его около двух гектаров. Это очень здорово!
– Сколько сейчас тигров живёт в вашем реабилитационном центре?
– У нас сейчас два тигра – мать и сын. Взрослый самец умер, прожив 18 лет. Максимальный предел жизни в зоопарках – 20 лет. Но мы принимаем участие в программе реабилитации тигрят-сирот с целью выпуска в природу. Уже подготовлено и выпущено с радиоошейниками четыре тигра – один в сентябре 2009 г. и три в сентябре 2010 г.
Трое животных живы и продолжают охотиться.
Один из троих выпущенных в 2010 г. тигрят, самка, в декабре погибла. Если бы не глубокий снег и неудачное место выпуска, она продолжала бы жить. Истощение тигрят наступает быстро. Растущий организм требует энергетических восполнений в относительно большем количестве, чем у взрослого тигра. Если тигрёнок не может добывать «адекватную» пищу, он погибает максимум через 15-20 дней. Что, кстати, относится и к взрослым тиграм. В 1986 г. тигрица погибла от истощения через 20 суток после того, как добывала изюбря. У неё было три тигрёнка. За прошедшие дни один тигрёнок погиб, двух других удалось спасти. Они были чуть живы. Случайные корма могут быть только летом. Зимой другой пищи у тигра нет – только копытные, возможно зайцы.
Самец до сих пор жив. Присутствие выпущенных тигрят на помойках и в населённых пунктах никем не отмечено.
– Может ли животное, какое-то время содержавшееся полувольно (в большом вольере), затем полноценно жить в дикой природе?
– Сейчас мы мечтаем о приобретении молодой самки, получении потомства и подготовке тигрят к выпуску в природу. По моему мнению, данный способ пополнения популяции в будущем окажется единственно возможным. Нам удалось разработать метод подготовки к самостоятельной жизни и тигрят, выведенных в неволе, и диких-тигрят сирот. Применяя наш метод, вполне реально получить положительные результаты. Самые главные проблемы при этом – обучить тигрят охотничьим навыкам и избегать контактов с человеком. Оказалось, что достичь данной цели не очень сложно. Было бы желание и фанатичная преданность.
– Дают ли большие вольеры возможность тиграм чувствовать себя свободно или они всё равно привыкают к человеку?
– В обширном вольере со временем тигры всё равно привыкают к человеку, если не применять методы реабилитации.
– Сколько мяса нужно тигру в день?
– По расчётам «специалистов», тигр может съедать до 50 кг мяса в день. Это, конечно, чушь. Наши расчёты и экспериментальные данные показывают, что нормальное существование тигра обеспечивается при употреблении до 4 кг мяса в среднем в сутки. Но, добыв животное, голодный зверь может съесть 50 и более кг за сутки. Пищеварение у него очень интенсивное, и он может восстановить свои силы за сутки-двое. Затем может быть и длительное голодание до 10 дней и более, как позволят обстоятельства. В нашем опыте самки получали около 3 кг, самцы до 4. Мы регулировали сами их прокорм, судя по упитанности, по сезонам года и другим признакам.
– Каково ваше мнение о необходимых мерах в данный момент и в перспективе для сохранения популяции крупных кошек? Что необходимо сделать в первую очередь?
– Чтобы изменить ситуацию к лучшему, необходимо: прекратить охоту на копытных животных в ареале тигра сроком не менее чем на 5 лет; прекратить рубки леса в ареале тигра полностью; личное нарезное оружие на этот период сдать на хранение; запретить бесконтрольные посещения лесов; изъять охотугодья у пользователей, на территории которых тигр исчез или появляется только спорадически; за отстрел тигра – уголовная ответственность и т.п. Все эти меры жизненно необходимы.
Беседовала Наталия Первова
Фотографии из личного архива В. Юдина
Комментариев нет:
Отправить комментарий